Ножками вперед
.
Вот, смотрите, что мировой экономический кризис с людЯми-то делает!
Преамбула - вчера ночальнег-кун ненавязчиво дал Рэндичке понять, что честно заработанных денежных знаков Рэндичка еще долго не увидит. ИбА кризис. Через это Рэндичка получила жесткую фрустрацию и по дороге домой купила себе большую банку аццкого джин-тоника с повышенным содержанием разнообразных Е.
А вечером Рэндичка села и под влиянием джин-тоника и фрустрации наваяла нетленку. По мотивам словески. Должно быть, она сделала это в порядке арт-терапии, ога-ога!
читать дальше
Религия.
«В день, когда известен час твоих похорон,
В звонкую улыбку, как в обойму патрон,
Встань, моя латунная религия, встань!»
- Чемодан, вокзал, Син!
Она сидит на узком неудобном диванчике, откинувшись на подушку и вытянув правую ногу. Колено ноет так, что хоть ложись и подыхай прямо здесь и сейчас, боль отдается в стопу и в бедро. Но что поделаешь, от добра добра не ищут. Спасибо и за маленькие радости – например, за то, что нога вообще на месте. Прилетело-то из крупнокалиберного… И что не придется валяться обездвиженной несколько месяцев. Все-таки Дайана – талантливая девочка. И везучая. Ее талант нельзя использовать как оружие. Ей, наверно, будет проще жить. Наверно.
- Я тебе говорю – чемодан, вокзал, Син! - Рубленые слова, хриплый голос, который можно смело маркировать «Не-меньше-пачки-в-день». Кажется, что женщина не говорит, а лает. – Без вариантов. Здесь ловить больше ничего. Хватит. С меня хватит. С тебя хватит. Со всех нас.
-О.
Ее собеседник глубоко затягивается дрянной дешевой сигаретой. Тускло мерцающий огонек подсвечивает снизу его худое точеное лицо, превращая его в резную маску какого-нибудь ехидного древнего божества.
- Это уже четвертое «О!», которое я слышу. А какие-нибудь еще гласные звуки ты умеешь издавать?
- А!
- Ты издеваешься надо мной?
- Типа того.
Тишина. И старенькие ходики с кукушкой тикают, как бомба с часовым механизмом.
Женщина на диване зябко кутается в пестрое одеяло.
- Зольф?
- А?
- Кроме шуток. Это какой-то усовершенствованный штамм Дивного Нового Режима. Если прошлый сожрал бы тех, кто делал грязную работу для его предшественников, и удовлетворился… то этот пройдется катком по всем. По всем, кто способен нарисовать долбаный круг без грёбаного циркуля. Эти ребята серьезно настроены. Их не перебодать. Значит, надо делать ноги.
- Да брось, Ядовитая. На самом деле ты же так не думаешь.
- Я здравомыслящий человек. – Женщина поджимает губы, и без того тонкие и бледные. – КАК ЕЩЕ я должна думать?!
- Ну вот! – Ее собеседник долго, с каким-то садистским удовольствием давит окурок в розовеньком фарфоровом блюдце, заменяющем пепельницу. – Приходится, понимаете ли, разъяснять взрослой тёте очевидные вещи… Ты никому и ничего не должна, Адалия. Разве что себе.
- Может, перестанешь строить из себя умного и выдавать философские изречения ни о чем? И прямо скажешь, что ты тут пытаешься мне внушить?
- Ни в какой Син ты не уедешь, - Он подается вперед, в желтых глазах вспыхивает лихорадочный, немного безумный блеск. – Потому что завтра… или послезавтра… или, на крайний случай, третьего дня ты поднимешь свои кости с этого милого диванчика. И встанешь в строй. Как встала в Ишваре. Или тогда, десять лет назад. Потому что по-другому у тебя не получится. Это твои грабли, по которым ты будешь гулять вечно. Это твоя религия, Ядовитый Алхимик Адалия Глан. А иначе… иначе зачем ты вообще?! А?!!
Голос его срывается сначала на сипение, потом – на приступ надсадного кашля.
«Полторы-пачки-в-день-возможно-больше-если-день-неудачный».
Адалия молчит, глядя на свои руки – худые кисти, длинные пальцы, маникюр в бледно-сиреневых тонах, в цвет фиолетовому костюму, который сейчас валяется за диваном, изодранный и заляпанный кровью.
Никаких украшений.
Она чувствует себя более чем безоружной – старой и бесполезной.
- Будешь столько курить… и не научишься разумно оценивать свои силы – сдохнешь, Кимбли.
- Все сдохнут.
- Но ты сдохнешь СКОРО.
- А ты рассчитываешь жить вечно? – Он издевательски ухмыляется, растирая плечо. Ухмылка выходит кривой и от этого еще более пакостной.
И снова ей нечем крыть.
- Врал твой синец. Ты как был с прибабахом, так и остался…
- Ну, как бы, это то, что у меня есть. А что есть у тебя?
- Я знаю, почему тебя так заедает.
- О, правда, что ли?
- Они же не включили тебя в список «особо опасных и агрессивных», так? И знаешь, что это значит? Я тебе объясню!!! – Злость вскипает в ней, горькая и ядовитая, как креозот. Горькая и ядовитая, как сама ее суть. - Эти ребятушки, тыловые крысы, которые сроду не отрывали своих жирных задниц от кресел и не видали ничего страшнее, чем раздавленный машиной ёж, списали тебя в тираж, Багряный Алхимик! Вот почему ты тут собираешься рвать задницу, чтобы доказать, что ты еще ого-го?! Так, да?!!!
Тишина. Тиканье ходиков кажется неестественно громким, бьет по ушам, словно барабанная дробь перед расстрелом.
Сейчас он просто встанет, думает Адалия, просто встанет и возьмет меня, скажем, за руку. И мой вес можно будет измерять в тротиловом эквиваленте. И я ничего – ничегошеньки! – не смогу ему противопоставить. Сейчас – не смогу.
Ну и пусть.
Я же, в самом-то деле, не рассчитываю жить вечно.
Он не двигается с места. Только проводит ладонями по карманам, выуживает пачку сигарет. Заглядывает внутрь – и, скомкав, отбрасывает в сторону. Прямо на тщательно вычищенный ковер госпожи Хьюз.
- И поэтому тоже.
По интонациям совершенно невозможно понять, то ли он говорит серьезно, то ли опять насмехается.
- Ой. А еще почему?
- Потому, что все это неправильно.
- Ну, надо же! Оказывается, в твоем активном лексиконе, кроме «хочу», «не хочу», «выпивка» и «пыдыщ!!!», есть понятие «правильно»… Воистину, сегодня день открытий.
- Ты проницательна, как жидкость для очистки канализационных труб, Адалия.
Она молчит. Вместо нее отвечает такая же хриплоголосая кукушка.
Полночь.
- Давай спать, Ядовитая. Завтра нам рано вставать.
Он поднимается из кресла гибким кошачьим движением. В полумраке и со спины вообще можно принять за юношу – если не видеть, сколько седины в некогда черной как смоль косе.
- Спокойной ночи, дорогая! – Последнее слово почему-то звучит то ли насмешкой, то ли оскорблением.
Адалия долго лежит без сна, глядя в потолок, хотя физические силы ее давно на пределе.
Посмотрим фактам в их паскудные рыла. Если выбрала поле, так на нем и стой.
Старая дура. Ничему не учишься…
Она просыпается перед рассветом, в час, когда, по синским повериям, самые тяжкие видения терзают спящее сознание.
- Вставай, дорогая, - то ли ласка, то ли насмешка, то ли оценка, - вставай, хорош валяться. Там великие свершения заждались.
Адалия открывает глаза. Отслеживает ладонь, лежащую на ее плече.
И ее рука молниеносно взлетает, смыкаясь мертвым захватом на чужом запястье.
Без колец это движение безобидно, точно игривый удар мягкой кошачьей лапы.
Но взгляд серо-зеленых глаз все так же прям и холоден.
Как в прицел.
В конце-то концов, разве я рассчитываю жить вечно?!
Осторожно, не захлебнитесь ангстом и пафосом!
Ну, какбэ, я не умею писать серьезно, и я не умею писать мелкие формы.
Это все кризис и адронный коллайдер...
-
-
25.11.2008 в 15:28Ночальнег-куну и производителям джин-тоника я, с вашего позволения, выражать благодарность не буду.
-
-
25.11.2008 в 15:39Читать тебя по-прежнему весьма приятно.
-
-
25.11.2008 в 15:57джин-тоник, только джин-тоник!)))
ЗЫ. мне тут в голову пришла очередная безумная идея
А если здесь поиграть? *в некотором сообществе
сюжет у меня лежит*
-
-
25.11.2008 в 21:21в общем, если что - оно тут.... пинайте, написал после двух бессонных суток, буду рад исправить...
-
-
26.11.2008 в 10:08чаще пишите и вешайте, уважаемая!
Кого вешать-то?
Арквен
Я больше люблю вживую... но, с другой стороны, why, собственно говоря, и not?
*пошла читать*
-
-
26.11.2008 в 11:04*сорь*
-
-
26.11.2008 в 11:53Ненене, погодь удалять-то!
-
-
26.11.2008 в 12:05-
-
26.11.2008 в 12:09-
-
10.01.2012 в 19:58